Звездолет с перебитым крылом  - Эдуард Веркин

– Я вот к пещерам абсолютно индифферентен, – заверил Ярослав. – Но мне странно, почему тебе, Лютый, пещеры не нравятся? Ты же пикт.

– Я не пикт.

– Ты типичный пикт.

Они стали спорить, кто пикт, кто бритт, а кто мимоза, я лег на скамейку. Тут все-таки хорошо. Ветер прохладный со стороны леса, уютные руины, спать хочется сразу. Небо голубое, трава зеленая.

– Так, может, мы тоже… – я кивнул в сторону Рюгена. – Покопаем на Рюгене?

– Да там копателей уже как белок в стужу, – Лютер воткнул нож в скамейку. – Не развернуться…

– Точно, – согласился Ярс. – Ну этот Рюген, там одни…

Ярс выстрелил из «маузера», попал в дерево.

– Пещерные люди.

Воробей неторопливо улетел.

Ярс выстрелил ему вдогонку. Мимо.

Лютер поднял гильзу, подкинул, поймал, подул на нее, остужая. Свистнул. Звук получился глухой. Пахло порохом. Думаю, на Рюген они не отправились по другой причине. Наверняка туда полетел Тыквер, его отец известный археолог, Тыквер, кажется, тоже интересуется, когда на пианино не играет. А для Лютера и Ярса Тыквер теперь враг номер один, в одном объеме пространства с Тыквером им нельзя, добром не кончится, аннигиляцию никто еще не отменял.

– Я приехал сюда отдохнуть, а не в каких-то там пещерах бродить, – заметил Ярослав.

После этого он задумчиво выстрелил еще восемь раз в воздух и удалился в подвал немного подумать.

Лютер доточил нож, после чего отправился к помосту и стал кидать нож в столб. Очень часто нож пролетал мимо или отскакивал.

Наглый воробей вернулся и снова копался в пыли.

Оставшийся день я слонялся по замку и смотрел, как тут все устроено.

По правде, на замок Инстербург не походил не только с высоты. Ни настоящих стен, ни башен, ни бастионов, ни рва, скорее действительно большой кирпичный дом под черепицей. Раньше замок стоял на краю городка, перед войной городок отселили и построили на этом месте цитадель, на третьем году войны ее разбомбили, но замок устоял, как всегда стоял последние пятьсот лет. После войны замок подстроили, вокруг организовали заповедник, и теперь здесь был лес во все стороны до горизонта. Лес, замок, вода.

Устроено в замке все просто и кое-как. В комнатах и небольших залах располагались хранилища, заполненные вещами, оставшимися с прежних войн: обмундированием, амуницией, оружием. Замок оказался забит старьем, оно вываливалось отовсюду, на каждом кубическом метре размещались стулья, котлы, бутыли, бочки, швейные машины, чугунные статуэтки, фонари, много еще чего, с каждой лестницы свисали веревки, цепи и медные колокольчики, каждая каморка была завалена пыльными книгами, посудой, велосипедами, а в столовой, в которой устроились Лютер и Ярс, прописалась выставка. То есть все стены были завешаны картинами, в большей части бездарными, в небольшой степени посредственными. Некоторые картины подъела плесень, на другие протекло с крыши, третьи плотно поздоровались с мышами. Вернисаж, что поделаешь.

Кроме коридоров, лестниц и комнат имелись чердаки и подвалы.

Подвалы, в которые я не стал спускаться, – из них тяжело тянуло землей, ржавым железом, старыми застенками.

Чердаки, на которые я не стал подниматься, оттуда не пахло железом, но я не сомневался, что там по колено сухих летучих мышей.

Имелся широкий двор с той самой каменной плитой по центру, я вышел во двор, уселся на плиту и снова подумал, что зря я сюда приперся. Что тут делать? Нет, я понимаю, Ярс, или Лютер, им после приключений близ Облака Оорта требуется прибрать форсаж, а для этого Инстербург лучшее место – скука здесь и смола. Им тут в самый раз, для них каникулы скука и есть, а я… Удеру отсюда через недельку.

Имелась мастерская, видимо, реконструкция кузницы или арсенала – приземистый бревенчатый сарай с разобранной крышей и уродливым ручным горном.

Имелись склады. Они размещались во вкопанном до ватерлинии цепеллине и были вынесены за пруд, чуть в лес, видимо, это тот самый серый кит, увиденный мной с вертолета. Я направился к киту и нашел, что это действительно дирижабль, внутрь заходить было лень, я забрался наверх по ребру, устроился на крыше и проспал часа три, пока солнце не стало настырно светить в левую щеку.

Я проснулся, сполз по шершавому боку и вернулся в замок.

Ярослав сидел на табуретке рядом с большим чугунным котлом, подвешенным к треноге. Под котлом горел костер, Ярослав ломал руками хворост и подбрасывал в огонь. В котле булькало, Ярослав был обряжен в рыжий рыбацкий плащ. Рядом стояла корзина с консервными банками.

– Где Лютый? – спросил я.

– В мастерской, – Ярослав махнул рукой.

Со стороны оружейки послышалась стрельба, причем, судя по звуку, палили из разных калибров.

– Гусли строит, – пояснил Ярс. – По средневековым рецептам.

Сам Ярослав, судя по запаху из котла, строил ужин. Он отставил хворост, вытер ладони о плащ и взял из корзины консервную банку, судя по цвету, еще из старинных запасов. Ярослав постучал по жести ногтем, затем смял банку, разорвал пополам, вытряхнул в котел тушеное мясо.

– По средневековым рецептам, – повторил он. – Гороховый суп с тушеным кроликом.

Ярс помешал в котле дымящейся палкой, затем с пшиком загасил в супе уголек из костра.

– Луку мало, – сказал он с сожалением. – А то бы… Знаете, у меня в погребе есть настоящие древние…

– Ты неправильно варишь, – перебил я. – Банку надо кидать не вскрытую.

Ярослав поглядел на меня с непониманием.

– Банку кидали в горячий суп и прибавляли огня. Через некоторое время банка взрывалась и разом наполняла суп вкусом. Переход количества в качество, в этом секрет старых кулинаров.

– Я и не знал… Интересный способ…

Ярослав достал еще одну банку, почесал ею голову и кинул в котел. Я отправился искать Лютера.

Лютер и вправду трудился в кузнице. Перед ним в струбцине желтело странное сооружение, спаянное из множества латунных гильз разных калибров, некоторые гильзы были прорезаны, другие просверлены, третьи свернуты в спирали. Лютер заметил меня, приветственно помахал рукой, после чего придвинул устройство поближе, присоединил к нему пластиковую трубку и дунул.

Звук получился потусторонним, Лютер, похоже, остался им недоволен.

– Это маримба? – спросил я

– Это гусли, – пояснил Лютер. – От слова «гудеть». Так они выглядели по-настоящему. Теперь мы можем услышать настоящую средневековую музыку. Осталось настроить…

Со стороны двора послышались шипящий звук и громкая брань Ярослава. Видимо, банка взорвалась и насытила гороховый суп своим необыкновенным вкусом. Немного и на Ярослава попало. Заповедно так заповедно. Так и стали жить.

Июнь в разгаре. Дни тянутся медленно. Средневековая музыка удивительно уныла. С утра Лютер раскрасился, как пикт, днем сидел у стены и паршиво играл на гуслях. То есть он не играл, просто сопел в каждую гильзу.